Эссе Хань Дуна О народности·论民间, выходившее в качестве предисловия к сборнику Китайская поэзия 1999·1999中国诗年选, составленному Хэ Сяочжу, – это ещё один важный текст, суммирующий воззрения народных поэтов в их полемике с интеллектуалами. Он примечателен попыткой его автора выстроить в ретроспективе историю формирования и развития самой сущности, которую Хань выводит под именем народности. Генеалогия народной поэзии протягивается сквозь ряд неофициальных изданий, опубликованных за пределами государственного контроля, вплоть до появления легендарного самиздатовского журнала Сегодня·今天.

Сам текст эссе устроен довольно риторично – разбит на четырнадцать подразделов, снабжённых подзаголовками, причём некоторые из них представляют собой риторические вопросы с предполагаемым заранее негативным ответом (Вымысел ли народность?; Выполнила ли народность свою миссию? и т.п.). Двигаясь вслед за мыслью Хань Дуна, читатель начинает видеть разрыв между абстрактной, идеализированной концепцией поэта и её реальными манифестациями на современной китайской поэтической сцене. Поэтическое неизменно вступает в конфликт с тремя «Махинами»: Системой, Рынком и Западом. Под Системой понимается официальная культурная политика, ортодоксальная литература и санкционированная государством идеология; Рынок – это всепроникающая коммерциализация китайской жизни и, наконец, Запад – это иностранные синологи, опосредованным образом управляющие спросом на определённую культурную продукцию на внутрикитайском поле. Антизападные настроения Хань Дуна, как и у Юй Цзяня, обладают легко считываемым антиинтеллектуалистским подтекстом и антиинтеллектуалистским посылом, что позволяет О народности и по сей день оставаться заметным словом в дискуссиях о судьбе современного китайского стиха.

1. Вымысел ли народность?

            Народность вовсе не берёт начало из вымысла, а тем более из желания раскрутиться или самоутвердиться. Она есть изначально непреложный факт. Из-за того, что на протяжении долгого времени народность отрицалась, превратно толковалась и искажалась властями и представителями мэйнстрима, положение её было туманным и неопределённым. 90-е годы привнесли нечто новое: те, кто старательно отрицали существование народности, оказались поэтами из народа; не означает ли это, что отрицание народности приобрело бо́льшую убедительную силу? Или, может быть, благодаря трансформации общественного статуса этим поэтам уже не требовалась народность? Существовали и люди, критиковавшие власть западного дискурса, называя её «забвением собственных традиций и предков»; не было ли отрицание народности вещью того же порядка? По сути вопрос вот в чём: откуда берёт начало наиболее ценная часть современной китайской литературы？Откуда берут истоки её независимый дух и способность преображать реальность?

2. Что такое народность?

Существование народности – основополагающий факт. Она обладает своей чёткой формой и своей сущностью. С 1976 года и вплоть до сегодняшнего дня у современной народности есть своя, хоть и короткая, но весьма заслуживающая внимания история. С одной стороны, это многочисленные народные объединения, подпольные издания и появление произведений в печати, с другой – утверждение независимого сознания и творческого духа. На уровне внешней формы народность достигла полноты выражения и претерпела массу метаморфоз, а на духовном уровне постепенно приняла зрелый, законченный вид. Эти два уровня связаны друг с другом, но различаются с точки зрения содержания. Сказанное особенно касается второго уровня – его существование, возникновение и развитие утвердили самую суть народности, определили её сущность, повысили её качество. Отрицающие сущность народности часто говорят о трансформации её облика, при этом они, то ли нарочно, то ли непреднамеренно, упускают из виду наиболее важный момент, а именно – народный дух и народную позицию.

3. Что такое народная позиция?

Народная позиция – это поддержание народного духа и качества свободного творчества. Её символом становятся даже не народные объединения, подпольные издания и поэтические движения. Всё как раз наоборот: сеть различных группировок и объединений, печатные издания и литературные движения благодаря народности обретают свою исконную ценность, свою подлинную жизненную силу. В сложившейся исторической обстановке создание союзов и объединений, самиздатская деятельность, разветвлённая сеть контактов в народе – это довольно эффективная форма противостояния Системе. Для него просто необходимы независимость, свобода, возможность творческого созидания, чтобы бороться с властью, рабством – этими «Махинами» (Юй Цзянь). В новую эпоху, в новых исторических условиях этот рабский дух и душащие творческую инициативу Махины суть не только диктат власти, порождённый самой Системой, но и упоение диктатом традиции западной. Основная идея независимого народного духа вовсе не означает, что нужно сделать выбор меж двух или многих подобных Махин (другими словами, «отречься от тьмы и обратиться к свету»). Так называемый независимый дух подразумевает то, что нужно отказаться от всех Махин, если они представляют угрозу для самого́ творческого созидания в литературе или намереваются довести это творчество до зависимого положения. Если следовать этому принципу, то ни о какой индивидуальности не может быть и речи, когда мы говорим о тех, кто в 90-е годы, претендуя на звание поэтов мэйнстрима, становились продолжателями западных традиций или консерваторами. Они уже отринули от себя народность или, если хотите, народный дух. Утрата народной позиции напрямую связана с их сознательным подчинением себя такому рабскому режиму. Неудивительно, что их заступники взывают: не может быть ничего подлинного! Если короче, то, с одной стороны, под пятой великой традиции что-то переписывают, копируют, подытоживают и варьируют то, что вышло. А с другой стороны, перепевают на китайский манер достижения западной литературы, и тут забота одна – перепевки эти китаизировать, в том числе со стороны языка. Если этого не признавать, то получается то самое забвение предков. Отрицание оригинальности, ценности и возможности творческого созидания в литературе и искусстве, можно сказать, и есть следствие потери разума от погони за наживой; с такой раболепской установкой трудно смириться.

 

4. Краткая история народности

 

В конце 70-х – начале 80-х в Китае потихоньку начал распространяться отпечатанный на ротаторе журнал Сегодня·今天, что и положило начало народному движению современности. Это формальная мета. Вокруг этого весьма простенького, выпущенного ограниченным тиражом издания сплотились самые талантливые и целеустремлённые поэты того времени. Обращаясь к современной литературе, мы должны всё время вспоминать об этой отправной точке, довольно незначительной и смутной (виной тому разнообразные человеческие факторы). Если говорить точно, то развитие современной литературы и народности шли параллельно друг другу и пересеклись в одной точке, и точкой этой стало издание Сегодня. Иными словами, издание Сегодня стало начальным пунктом развития народного движения – но и развития современной литературы в принципе. Эту точку зрения часто оспаривают и подвергают критике официальные круги и представители мэйнстрима. Но это факт, который нужно повторять и подтверждать из раза в раз, вовлекая все свои силы, разъясняя реальное положение дел даже в самых официозных местах. Не будь Сегодня и объединившихся вокруг него поэтов, не было бы плодов их неустанного творчества и современная китайская литература была бы пустой и лишённой всякого смысла сумятицей. Хоть в современном Китае и существует огромное количество официальной литературной периодики, различных изданий, профессиональных и полупрофессиональных поэтов, писателей, всё это не стоит внимания.

Всего было издано девять номеров Сегодня, потом ещё три номера как Литературные материалы общества изучения сегодняшней литературы. В конце 80-х издание Сегодня возобновилось за границей, качество печати, естественно, уже было не сравнить с прежним, однако из-за возникших сложностей, перипетий и пресловутого человеческого фактора, суть народности была утеряна. Большинство поэтов Сегодня эмигрировали на Запад, другие же осели в Китае: кто-то исчез из поля зрения, кто-то обрёл известность. Отношение к Сегодня в официальных кругах и среди представителей мэйнстрима изначально было «номинальным», а наиболее сильные его стороны во внимание не принимались. Чему уделяли внимание – так это искажениям и переписываниям истории, что в итоге и стало конечной целью самого внимания. Из поэтов Сегодня больше всех обсуждали Шу Тин[1] и Гу Чэна, и если первая в будущем заняла пост вице-председателя провинциального отделения Союза писателей Китая, то второй обрёл неслыханную популярность из-за обстоятельств своей жуткой смерти. Однако среди поэтов Сегодня наиболее выдающиеся всегда оставались в тени, об их произведениях никогда толком не рассказывали, а оценки их творчества до нынешних дней туманны. Среди этих поэтов, несомненно, внесших вклад в развитие современной литературы, можно назвать Шичжи[2], Бэй Дао[3], Додо, Ман Кэ[4], Цзян Хэ[5], Ян Ляня, Янь Ли, Тянь Сяоцина[6] и многих других.

В середине и конце 80-х годов в Китае популярность набрало движение поэтов третьего поколения, тогда народные объединения распространились по всей стране. Различных направлений было множество – как говорится, стяги встали лесом, – масштабы для Китая небывалые. Среди наиболее важных группировок или объединений были Анти-А, Они·他们, Холисты·整体主义, Мужланы, Ханьская поэзия·汉诗, Шанхайская поэтическая группа·海上诗群, Поэты-студенты·大学生诗派, а также те, кто позже объединились вокруг изданий Южная поэзия·南方诗志 и Тенденция·倾向, – так называемые поэты-интеллектуалы. Самым главными изданиями народной поэзии были Анти-А и Они. Что касается литературы и поэзии 80-х, то не будь тех народных литературных движений, то не появились бы и издания при этих движениях, не было бы различных направлений и поэтов, творивших для этих направлений, – и тогда мы могли бы попросту кануть в пустоту. Хотя система официальной литературы (издательства, журналы, собрания, движения, организации) была внушительна, занимала все главенствующие позиции, однако если не говорить об объединениях, таких как Анти-А, Они, Южная поэзия, а также о целом сонме народных поэтов (Ян Ли, Юй Цзяне, Чжай Юнмин, Дин Дане[7], Юй Сяовэе[8], Ван Ине[9], Лу Иминь[10], Сяо Цзюнь[11], Люй Дэане[12], Бай Хуа, Чжан Цзао[13], Вань Ся, Хэ Сяочжу, Цзиму Лангэ, Сяо Ань[14], Чжоу Лунью, Лань Ма[15], Ши Гуанхуа[16], Ляо Иу[17], Ли Явэе, Ху Дуне, Ма Суне[18], Сун Лине[19], Сяо Хай[20], Сун Цюе[21], Сун Вэе, Оуян Цзянхэ, Чэнь Дундуне, Си Чуане, Хайцзы[22], Пу Мине[23], Чжун Мине[24]…) то с чего же начинать разговор поэзии 80-х годов и литературе 80-х годов вообще?

Середина и конец 80-х – время, когда закладывалась и совершенствовалась форма существования народности. Самиздат, целый каскад поэзии, всяческие поэтические движения и произведения отдельных авторов прочно вошли в повседневный быт. А если сравнивать с концом 70-х – началом 80-х, народная поэзия по-прежнему находилась под давлением официальных кругов и мэйнстрима, подвергаясь превратным толкованиям и искажениям. Как к народности относились? По-прежнему главной целью оставались искажение и превратное толкование истории народности. Даже если взглянуть на Хайцзы, можно понять, каким был результат подобного искажения. Хайцзы обрёл звание «поэта – героя-мученика» благодаря трагическим обстоятельствам своей смерти, ставшей притчей во языцех, стал представителем современной ему народности и чуть не единственным наиболее значимым поэтом, тем самым проторив себе дорогу в мэйнстрим. На самом деле Хайцзы отнюдь не был самым выдающимся и зрелым поэтом конца 80-х, как и Гу Чэн не был наиболее выдающимся поэтом из группы Сегодня. Дело в том, что некоторые пытались извлечь выгоду из этого искажения народной истории официальной риторикой, дабы изначально никому не известные произведения народной литературы стали ещё менее различимы на общем фоне.

Но вернёмся к истории народности и личной судьбе поэтов, и вот зачем: первое – показать тесные отношения современной литературы и народности, или, иными словами, ту огромную, решающую, коренную роль, которую играет народность в современной литературе. Второе – чтобы с точки зрения одобрения народности посмотреть, как официальный дискурс стремился исказить и переписать народную историю. Можно ли на это переписывание и отрицание закрыть глаза или принять с коварством как факт, увенчав его званием «исторической альтернативы», и почивать на лаврах? Суть вот в чём: что это за история? Народная ли? Или та, что диктуется официальной точкой зрения? С достоверными ли фактами? Или с чужих слов пересказанная? Это история слабых и угнетённых (не с точки зрения литературных заслуг)? Или, может быть, это история деспотов, угнетающих своих вассалов? Вопрос вот в чём: когда предстоит сделать так называемый исторический выбор, что же выбрать необходимо? Это важный вопрос для каждого ответственного литературного критика, историка литературы, каждого поэта, писателя, способного отличать плохое от хорошего; для каждого воодушевлённого и при этом не прикидывающегося знатоком читателя и просто увлекающегося литературой человека.

Вслед за развитием и совершенствованием внешней формы народности, духовная суть её постепенно развивалась и крепла. Эта духовная суть и есть независимое мышление и творческая свобода. Причём последнее ещё важнее для понятия народности. Независимый дух отрицает любое зависимое положение, он стремится ускользнуть от всевозможных угроз, подкупов и ограничений – от тех самых Махин, и во главу угла поднимаются независимое мышление и свобода творчества, тем самым главным становится условие «реальная действительность – творческое созидание». Независимый дух не зависит даже от самой народности, по отношению к внешней форме народности он является основной и неотъемлемой составляющей – это безусловно. Народность только благодаря этому обретает полноценность и истинность, жизненную силу. Это вечное предостережение от пустоты и опасности деградации, мощная основа для вынесения суждений, критики и самообновления. Тут нужно упомянуть о нескольких народных деятелях: Шичжи, Ху Куане, Ван Сяобо[25], а именно сказать о примере их независимого существования и свободного духа их творчества, что сформировали непоколебимый, твёрдый стержень народности.

5. Народные деятели

Шичжи – пионер и зачинатель современной китайской поэзии, его творчество всколыхнуло и активизировало деятельность коллектива поэтов Сегодня во главе с Бэй Дао. Пока поэты Сегодня потихоньку становились известными или устремлялись за границу, прибежищем Шичжи стала палата Третьей пекинской больницы. В таком довольно изолированном от всего мира положении, он творил, как и раньше, в той же манере – искренне и волнующе. Творчество Шичжи всегда было независимо от каких-либо организаций, споров, он был далёк от мирских наград, сторонился каких-то упорядоченных систем. Искренний дух и трагическая обстановка – вот основа творчества Шичжи.

Творчество Ху Куаня приходится на то же время, что и творчество поэтов Сегодня, однако Ху Куань так и не вошёл в какое-либо литературное объединение. В абсолютно изолированном положении Ху Куань написал огромное количество стихов, его особенный дар и дикий, необузданный стиль превратили его в подлинного гения. Он ничуть не уступает другим талантливым поэтам того времени (например, Додо). К тому же, благодаря безвременной кончине Ху Куань избежал необходимости что-либо предпринимать, чтоб сохранить свою поэтическую силу, а заодно и тех проблем, что приносит за собой поэтическая слава.

Ван Сяобо, единственный писатель, не зависимый от Системы, всегда придерживался принципов самостоятельного, критического мышления – причём мышления осознанного. Кроме того, творчество его всегда носило ощутимо интеллектуальный оттенок. Он писатель, которому свойственно единство познания и действия. Он мыслитель, и последнее наиболее ценно. Его произведения (как художественная проза, так и эссеистика) выдающиеся, незаурядные, им присущ дух новаторства и проницания. Ван Сяобо – это ещё один независимый и плодотворный деятель, стоявший у истоков современной поэзии. Уход Ван Сяобо предоставил возможность подвести своего рода итог всей его творческой деятельности, однако он вовсе не был безвременно ушедшим талантом. Ван Сяобо был зрелым, состоявшимся писателем, смерть для него стала лишь вехой на его пути.

В истории развития современной литературы вплоть до настоящего момента так называемые деятели народной литературы – это, конечно, не только названные трое. Из-за их скрытого от посторонних существования, их независимого духа – в поступках и мнениях – об этих деятелях знали довольно мало, более того, поначалу их творчество было достоянием весьма узкого круга людей. Они не были энтузиастами-смельчаками, не были звёздами, не занимали места под солнцем. Они были первопроходцами, пророками, носителями откровения, и именно их скрытный образ жизни и их упрямство не позволили целой эпохе с художественной точки зрения превратиться в лакуну. Всё же, внимания заслуживает ещё вот что: безвестность – вовсе не главное качество этих народных писателей, как и ранняя смерть, и трагический уход из жизни. Ведь рядом с именами тех, кто был забыт или остался незамеченными, будут имена посредственностей и бумагомарателей. Что отличает так называемых деятелей народной литературы, так это их независимое мышление и всепроникающий творческий дух. Давление, которое испытывали эти народные деятели из-за своей непримиримой позиции (давление как внешнее, так и внутреннее, как с точки зрения литературной, так и с бытовой), временами было чрезвычайно сильным, поэтому единство и твёрдость были особенно важны. Стоит отойти от этих установок, и будет невозможно постичь ценность народной души. Все те, что связаны с народом, и те, кто происходят из народа либо извлекают из него выгоду, не имея должной связки с народом, не могут быть соотнесены с народными деятелями. Иными словами, от вышеперечисленных они коренным образом отличаются, их сила, их качество вовсе не формируют народного духа. Люди, что сошли на полпути, что отреклись от тьмы и выбрали путь света или опустились на дно, те, что благодаря народности обрели славу или потерпели ущерб, не могут стать подлинными образчиками народности.

6. Выполнила ли народность свою миссию?

Вступив в 90-е, современная литература претерпела множество изменений. Фраза «народность выполнила свою миссию» для тех, кто преследовал выгоду и славу, стала довольно разумным предлогом бросить творчество. Будто бы мир уже достиг единения, в котором своего от чужого не отличишь. В такой диверсифицированной системе старые препятствия, силы сопротивления, застарелые недуги уже были искоренены или ослабили свою хватку, в творческой среде воцарилась свобода, порядок, у всех появились равные возможности, а из потребностей остались лишь приобретение знаний и личная борьба каждого. Однако же вся система литературного творчества (журналы, издания, организации и мероприятия), как и в 70-х – 80-х годах, по-прежнему напрямую управлялась официальными кругами, не прекращался и контроль над умами и сознанием, диктат европейской традиции как фактора силы, а также влияние коммерческих выгод – день ото дня усиливающееся. На литературу оказывалось давление с разных сторон. Это эпоха «всяк сверчок знай свой шесток». Если как критерий рассматривать личный успех или так называемую самореализацию, то задачи всех трёх факторов можно подвести к одному знаменателю. Кто-то сорвал куш благодаря официальной литературе, кто-то преуспел на литературном рынке и прилично разбогател, кого-то превозносили западные китаисты. Так называемый плюрализм на деле оказался тройной альтернативой. Противостояние, конкуренция и обмен внутри этой системы сформировали существующую реальность современной литературы и её направления. Поэты и писатели эпохи столкнулись с необходимостью совершить выбор, а именно – как, исходя из личных обстоятельств, наиболее выгодно устроиться. Конечно же, были и те, кто хотел извлечь выгоду от сочетания всех трёх факторов сразу, мудрые же люди увидели здравый смысл в разрушении, поэтому по надобности они усиливали, а вовсе не ослабляли те противоречия, что касались этой тройственной системы, тем самым обеспечивая свою деятельность необходимым нравственным оправданием. Обернулась ли шутка правдой или всё было лишь хорошо исполненной игрой, а, может, всему виной неосознанный самоконтроль, но таким образом и в условиях повсеместного контроля можно было говорить уверенно и сознавать свою правоту. Например, те, кто уже находился под влиянием западной традиции, считали, что совершённый ими выбор – единственный способ оказывать отпор официальной риторике, а те, кто получал выгоду от официальных кругов, считали, что во времена засилья и гегемонии западной традиции именно они станут теми, кто защитит и сохранит национальное достоинство. Те же, кто завладел рынком, уважали мнение читателей, народа, большинства, подчёркивая справедливость и объективность рыночных механизмов, и считали, что сужение литературных рамок, консервативность, слабость, самолюбование и стремление к групповщине внесли в существующее положение дел свои исправления.

Вопрос вот в чём: сможет ли современная литература найти выход из такого трёхстороннего противостояния? Положение дел, меж тем, отнюдь не оптимистичное. Противостояние внутри этой тройственной системы – по существу лишь меряние силами и властью, это новая идеологическая структура, а по сути – политика, ничего общего с литературным творчеством не имеющая. Эта тройственность по сути вообще не включает в себя литературную сторону. Получается, литература как духовная нематериальная деятельность в такой системе не имеет точки опоры. Она не может одержать победу в условиях противостояния материальных факторов, но и не в состоянии выжить в условиях этих раздоров, и один-единственный выход – это уйти от шума, а после такого отступления скрыться, канув в безвестность, вернуться в народ, или в месте своего сокрытия вообще «не помышлять об успехе». Однако это вовсе не означает, что литература перестаёт существовать. На самом деле она существует всегда, её пульс бьётся до сих пор. Естественно, преемственность народности несёт за собой внешнее сопротивление и развитие, несёт за собой перемены, соответствующие новым историческим условиям, однако всякие перемены и сопротивление осуществляются вовсе не ради великих целей. Всякая борьба, всякие перемены – всё лишь ради выживания.

Какие же изменения коснулись народности как основы выживания современной литературы? Это довольно насущный вопрос. Ответ на него сделает избыточным вопрос «выполнила ли свою миссию народность». Миссия народности – сохранить литературу, позволить ей выжить и получить возможность развиваться в эпоху, символами которой становятся коммерциализация и противостояние сил; защитить свободный дух искусства и возможность творческого созидания. В таком случае, имеет место постоянная потребность в народности. Вступив в 90-е, литература, будучи последней и важнейшей опорой духовной жизни человечества, столкнулась с разнообразными проблемами и давлением, день ото дня всё более ощутимым. Двойной эффект от такого давления, а также от соблазна выгоды сильно повлияли на жизни поэтов. А кроме того, и сильно их ранили. Личная оборона становилась всё более трудной, к тому же формальная безвестность, несуществование уже почти стали реальностью. Можно принимать этот факт во внимание, можно и нет, но не обозначает ли это, что народность уже выполнила свою миссию или её вообще не существует? Придя к такому выводу, не теплим ли мы в душе некое «вынужденное» низменное удовольствие, дабы как-то оправдать свою нерадивость и попустительство?

Миссия народности и те трудности, с которыми она столкнулась в 90-х – всё это было неизбежно, перемены, которые с ней произошли, отшельническое существование в новых исторических условиях – это свершившийся факт. Вопрос вот в чём: продолжает ли народность существовать в таких неблагоприятных условиях? Если существует, то как себя проявляет? Ослабли или деформировались ли её сила и сущность?

[1] Шу Тин·舒婷 (1952–), настоящее имя Гун Пэйюй, – поэтесса из группы Сегодня, чьё творчество ассоциируется с туманной поэзией.

[2] Шичжи·食指 (1948–), настоящее имя Го Лушэн, – поэт, чьи стихи, передававшие трагедию юности, погубленной «культурной революцией», переписывались от руки и получили широкое распространение в китайском андеграунде. В настоящее время признаётся предвозвестником нового течения в китайской поэзии – эпохи туманной поэзии.

[3] Бэй Дао·北岛 (1949–), настоящее имя Чжао Чжэнькай, – поэт, один из основателей легендарного журнала Сегодня. В 1989 году покинул Китай.

[4] Ман Кэ·芒克 (1951–), настоящее имя Цзян Шивэй, – поэт и художник, один из соучредителей (вместе с Бэй Дао) журнала Сегодня.

[5] Цзян Хэ·江河 (1949–), настоящее имя Юй Юцзэ, – пекинский поэт из группы Сегодня.

[6] Тянь Сяоцин·田晓青 (1953–) – один из заметных представителей туманной поэзии.

[7] Дин Дан·丁当 (1962–) – один из основателей журнала и поэтической группы Они (наряду с Хань Дуном и Юй Цзянем).

[8] Юй Сяовэй·于小韦 (1961–), настоящее имя Дин Чжаохуэй, – поэт, один из основателей группы Они.

[9] Ван Инь·王寅 (1962–) – шанхайский поэт и писатель, близкий кругу авторов журнала Они.

[10] Лу Иминь·陆忆敏 (1962–) – шанхайская поэтесса, один из важных представителей третьего поколения поэтов; также входила в группу Они.

[11] Сяо Цзюнь·小君 (1962–), настоящее имя Сун Сяоцзюнь, – поэтесса из группы Они.

[12] Люй Дэань·吕德安 (1960–) – авангардный поэт, в начале 80-х сформировавший поэтическое общество Пятница·星期五诗社 и активно печатавшийся в Нанкине. Сейчас живёт в Фучжоу и Нью-Йорке.

[13] Чжан Цзао·张枣 (1962–2010) – поэт, начавший писать в 80-е, но не принадлежавший к группе туманных поэтов. В 1986 эмигрировал в Германию.

[14] Сяо Ань·小安 (1964–), настоящее имя Ань Сюэжун, – поэтесса из группы Анти-А. На протяжении почти 30 лет работала медсестрой в психиатрической больнице.

[15] Лань Ма·蓝马 (1976–) – поэт, писатель, дизайнер, входивший в группу Анти-А.

[16] Ши Гуанхуа·石光华 (1958–) – поэт из Сычуани, один из ярких представителей Холизма.

[17] Ляо Иу·廖亦武 (1958–) – диссидент, музыкант, журналист, поэт-провокатор, с 2011 года базирующийся в Германии.

[18] Ма Сун·马松 (1963–) – поэт из группы Мужланы.

[19] Сун Линь·宋琳 (1959–) – поэт из Фуцзяни, долгое время жил во Франции, Сингапуре и Аргентине.

[20] Сяо Хай·小海 (1965–), настоящее имя Ту Хайянь, – поэт, представитель третьего поколения.

[21] Сун Цюй·宋渠 (1963–) – поэт из Сычуани, вместе со своим братом Сун Вэем·宋炜(1964–) и Вань Ся создал в 1984 году группу Холистов.

[22] Хайцзы·海子 (1964–1989), настоящее имя Ча Хайшэн, – поэт, покончивший жизнь самоубийством 26 марта 1989 года. Был практически обожествлён после смерти и пользуется огромной популярностью до сих пор.

[23] Пу Минь·普珉 (1962–), настоящее имя Ян Сюньцзы, – поэт группы Они.

[24] Чжун Мин·钟鸣 (1953–) – поэт, эссеист и редактор из Сычуани, близкий кругу Хайцзы.

[25] Ху Куань·胡宽 (1952–1995) – поэт из Сианя, чьё творчество стало известно широкому читателю только после его смерти, когда при содействии друзей покойного вышел в свет первый сборник его стихов объёмом 400 страниц.

Ван Сяобо·王小波 (1952–1997) – писатель, чьи произведения также стали известны после его внезапной смерти. На основе его рассказа Как вода нежность·似水柔情 авангардным режиссёром Чжан Юанем·张元 был снят фильм Восточный дворец западный дворец·东宫西宫.

Вторая часть доступна по ссылке, оригинальный текст эссе можно прочесть здесь.

спасибо Марии Поспеловой

за помощь в подготовке материала