В 1984 году два поэта: Хань Дун из Нанкина и Юй Цзянь из Куньмина – сошлись вместе, чтобы основать группу Они·他们 и создать свой собственный неофициальный журнал. Необычное название Они было призвано подчеркнуть отстранённость группы от литературного мейнстрима.

Хань Дун, Сяо Хай·小海, Сяо Цзюнь·小君, Дин Дан·丁当, А-тун·阿童 (который позже изменил своё имя на Су Тун·苏童 и стал широко известен как прозаик-авангардист), Юй Сяовэй·于小伟 и Жэнь Хуэй·任辉 составили костяк группы. Первоначальная идея, стоявшая за созданием Они, была такой же, как у Бэй Дао·北岛 при создании журнала Сегодня·今天 – бросить вызов официальным изданиям. Как и на Западе, именно через подобные маленькие журналы распространяются более смелые работы. Эти издания дают пространство молодым поэтам, относительно свободным от суеты официального успеха. С 1978 года большая часть значимой новой поэзии в КНР первоначально печаталась именно в таких неофициальных журналах. Группа Они была первой ласточкой современной авангардной поэзии в Нанкине, и в течение нескольких лет со дня её основания мощное влияние авторов группы стало совершенно очевидным.

1986 год оказался переломным для нанкинской поэтической сцены. К тому времени двое из преданных членов объединения – Сяо Хай и Сяо Цзюнь – стали известны по всей стране. Конкурирующее издание Посланец диалога·对话使节 появилось на улицах Нанкина, представив широкий спектр андерграундных авторов. Хотя его редактор, Чжоу Цзюнь·周俊, всегда надеялся, что журнал станет центром притяжения для поэтической группы единомышленников, это ему так и не удалось; многие сочли, что журнал был слишком неразборчив в своей редакционной политике, и более радикальные поэты отвернулись от Посланца.

В том же году аньхуэйская Поэтическая газета·诗歌报 и Шэньчжэньская молодёжная газета·深圳青年报 издали список Современные группы на поэтическом Парнасе 1986·中国诗坛1986群体大展 – первое крупномасштабное представление новой поэзии андеграунда в официальных изданиях. Это не только сделало поэзию группы Они известной широкой публике, но и лишило Пекин статуса единственного центра авангардного стиха. Чэнду, Нанкин и Шанхай стали конкурирующими пунктами новаторской поэтической активности. Воспоминания Хань Дуна «Они» или “Они”·《他们》或“他们” возвращают нас к этому интересному и важному времени.

Средний и поздний период истории журнала Они, фронт Нанкинского университета, фронт Нанкинского политехнического

Начиная с третьего номера в Они стал печататься Юй Сяовэй·于小伟, это было важное событие в пору расцвета журнала. Ранее Юй Сяовэй занимался неофициальным изданием Соломенная шляпа·黄草帽, куда в основном помещались работы друзей.

Я познакомился с Юй Сяовэем благодаря Жэнь Хуэю·任辉, которому в те годы нравилась Ли Цзюаньцзюань·李娟娟. Последняя вышла замуж за Гу Цяня·顾前. Для Жэнь Хуэя едва ли это было психологическим препятствием (он не был знаком с Гу Цянем), вот только его приставания, само собой, вызывали стремительно растущее сопротивление. Жэнь Хуэй всей душой хотел поладить с Гу Цянем и выбрал следующую стратегию: ежедневно в обед наведываться к нему в гости. Гу Цянь не пускал его к себе, приводя послеобеденный сон в качестве предлога. Тогда Жэнь Хуэй раздобыл скамейку, поставил её у входной двери и принялся страстно рассуждать о литературе перед молодой супружеской парой. Гу Цянь пришел в ярость и решил представить его мне. В тот же день он привел Жэня.

При первой встрече Жэнь Хуэй показался мне человеком приятной наружности, по характеру прямым, простым в общении. На нём был плащ, хотя дождя не намечалось. Сперва он спросил меня: «Ты хочешь получить Нобелевскую премию по литературе?» Я ответил, что нет. Тогда Жэнь Хуэй заявил: «Ты не хочешь, а я очень даже хочу». Пускай он был слегка не в своём уме, но в нём не обнаруживалось ни тени мещанства.

Жэнь Хуэй числился в журнале Соломенная шляпа и много лет знал Юй Сяовэя. Однажды мы с Жэнь Хуэем гуляли, и вдруг к нам подбежал высокий молодой человек с улыбкой до ушей – Юй Сяовэй в шортах и тапочках. Мы втроём отправились беседовать ко мне домой в Ланьюань. Из-за меня и Жэнь Хуэя Юй Сяовэй поселился неподалеку и регулярно навещал нас. В те времена Юй состоял в штате Нанкинского политехнического института (впоследствии переименованного в Юго-Восточный Университет) на отделении, где занимались созданием архитектурных макетов.

Жэнь Хуэй и Юй Сяовэй были поэтами, но Юй писал и прозу. Он писал крайне мало, но качество его поэзии и прозы было поразительно высоким. Кроме того, он никогда не отправлял рукописи в редакцию, это было «не в его стиле». Сейчас я понимаю, что встретился с выдающимся человеком.

Я искренне восхищался Сяовэем, поэтому в тайне от него отправил его работы в журнал Поэтический вестник·诗歌报, находившийся тогда на пике своей популярности. Ответа не последовало. Через полгода там была опубликована критическая статья, в тексте которой приводилось одно из отправленных мной стихотворений Сяовэя в качестве примера упаднической и скверной поэзии. Я не ожидал, что мой благородный поступок повредит Сяовэю. Хотя нет, можно посмотреть на всё с другой стороны: его первая публикация стихов прошла как раз в очень специфической форме!

В 2001 году, в бытность главным редактором первого выпуска поэтической серии Эпоха·年代诗丛, я предложил Юй Сяовэю печататься у меня и, кстати сказать, не получил отказа. Но у Юй Сяовэя не было привычки хранить черновики, в итоге его стихи, вошедшие в это собрание, по большей части обнаружились в моём хранилище (за исключением того, что было напечатано в Они). Всего набралось больше семидесяти работ, из которых Юй забраковал десять с лишним, так что в итоге в собрание вошли оставшиеся – самое скромное количество произведений в том издании. Юй совершенно безразлично относился к скандальной поэтической богеме. Однажды он произнёс следующее: «Кому бы они промывали кости, если бы меня не было?» Высокомерие было у Юя в крови.

Юй Сяовэй – парень нетрадиционной ориентации, о чём знали все в нашем окружении на протяжении двадцати лет. Но Юй не подозревал, что об этом всем известно. Лишь в 2005 году, когда Юй и Чжу Вэнь·朱文 направлялись в Юньнань, последний проговорился, что ориентация Юя ни для кого не секрет. У Юя будто камень с души свалился. Он с укоризной говорил, что об этом все должны были давно ему рассказать. О чём? О том, что все знают о его наклонностях? Но почему же тогда он сам открыто не признался?

Как-то у нас с Ян Ли зашла речь об Они и Анти-А: сравнивая эти движения, мы пришли к выводу, что они мало чем отличаются друг от друга. В среде тех и других был лидер; и в Они, и в Анти-А были люди, снимающие кино; и у тех, и у других были нацменьшинства. В итоге я с раздражением спросил: «В Они есть один ЛГБТ деятель, а как с этим у вас?» Ян Ли очень хотелось, чтобы у них тоже нашёлся такой, но на деле не оказалось. Так что Юй Сяовэй заработал дополнительный балл в пользу Они, он – гордость нашего журнала и сообщества.

Жэнь Хуэй – талант иного рода, который реализовался преимущественно в работоспособности. В своё время, занимаясь написанием стихов, он ежедневно выдавал с десяток, а то и несколько десятков. Объём работы, проделываемой Жэнем за три дня, был сопоставим с количеством текстов, созданных Юй Сяовэем за всю жизнь. В те годы все писали на специальной бумаге для черновиков, больше всего такой бумаги расходовал Жэнь Хуэй, у него в квартире повсюду была разбросана бумага для черновиков, горы бумаги. Однажды у меня закончилась эта бумага, и мне пришлось обратиться к Жэнь Хуэю. Тот утверждал, что у него нет. Тогда я указал ему, что у него в каждом углу можно было найти стопки бумаги, на что Жэнь отвечал «вся исписана». Листая эту ещё свежую бумагу, я действительно обнаруживал сплошь исписанные листы. Жэнь Хуэй работал с бумагой для черновиков как с обычной бумагой – стоило ему заполнить лист записями, как он больше никогда не возвращался к нему. Отбирать стихи для публикации из его черновиков было мучительным занятием, напоминающим поиск золота в навозной куче. Эта неблагодарная работа всегда доставалась Юй Сяовэю.

Начиная с третьего номера Они Юй Сяовэй вложил в журнал свои силы и талант не только в форме публикаций, но и через редактуру и организацию печати. Третий номер был отпечатан офсетным способом в Нанкинском политехническом благодаря связям Юй Сяовэя. К оформлению обложки для четвёртого и пятого номера Юй тоже приложил руку, печать была снова выполнена в стенах Нанкинского политехнического. Публикацию четвёртого, пятого и шестого номера я связываю со «средним» периодом истории журнала Они.

Другой важной миссией Юй Сяовэя было налаживание связей между поколениями, установление преемственности. Чжу Вэнь, У Чэньцзюнь·吴晨骏 пришли из Нанкинского политехнического. Я впервые увидел Чжу и У дома у Юй Сяовэя. Чжу Вэнь был обаятельным молодым человеком высокого роста. У Чэньцзюнь говорил мало, с печальным выражением лица. Они – новая сила позднего периода истории журнала Они. Чжу Вэнь взбудоражил поэтическую общественность своей самобытной прозой и расширил сферу влияния журнала, выйдя за пределы ограниченного круга «своих».

Чжу Вэнь и некоторые другие авторы начала 90-х официально вошли в шестой номер журнала Они. После выхода пятого номера журнал некоторое время не печатался. В то время мы с Чжу Вэнем опубликовали три номера так называемых «материалов», так что на самом деле явление Чжу Вэня в Они можно отнести ещё к концу 80-х.

Другой источник жизненных сил для журнала был связан с именем Сяо Хая·小海. Хэ И·贺奕, Хай Лихун·海力洪, Лю Лигань·刘立杆, Ли Фэн·李冯, Ду Цзюньфэй·杜俊飞 были студентами Нанкинского университета в 80-е. Среди них Хэ И, Лю Лигань, Ли Фэн и Сяо Хай учились в одной группе (или хотя бы на одном курсе), Хай Лихун был младше Сяо Хая на один курс, а Ду Цзюньфэй – старше. Раньше всех вступил в Они Хэ И – его работы были помещены в третий номер, работы Хай Лихуна и Лю Лиганя –  в четвёртый, работы Ли Фэна и Ду Цзюньфэя – в шестой.

Кто-то пошутил, что авторы Они делились на два фронта – «фронт Нанкинского университета» и «фронт Нанкинского политехнического». Начиная со «среднего» этапа истории развития журнала, особенно в «поздний» период, как минимум половина авторов Они концентрировалась в Нанкине. Даже учитывая этот факт, журнал все жё не был региональным изданием. Нанкинский университет и Нанкинский политехнический институт набирали студентов со всей страны: Хай Лихун и Ли Фэн были родом из Гуанси, Хэ И – из Хунани. Лю Лигань, хотя и говорил на нанкинском, но сам не был родом из Нанкина, а происходил из Сучжоу. Родина Ду Цзюньфэя и У Чэньцзюня находилась на севере провинции Цзянсу. Чжу Вэнь происходил из Фуцзяни.

Ещё два важных автора Они позднего периода – это Ян Цзянь·杨健 из провинции Аньхуэй и Лу Ян·鲁羊 с севера провинции Цзянсу. В средний и поздний период развития Они в журнале печатались Фэй Я·非亚, И Ша, А-цзянь·阿坚, Чжан Цзао, Ян Ли, Оу Нин·欧宁, Тан Синь·唐欣, Чжу Чжу, Тан Даньхун·唐丹鸿, Сюй Цзян·徐江, Чжан Чи·张弛, Люй Юэ·吕约, Лань Мо·蓝嫫, Ли Сэнь·李森, Хоу Ма·侯马, Ян Кэ·杨克, Чжай Юнмин, Чэнь Чао·陈超, Шэнь Ци·沈奇, Чжан Нин·张柠, Чжан Шэн·张生 и другие. Был ещё подготовленный, но не выпущенный номер, в котором должны были быть напечатаны произведения Бэй Дао·北岛, Си Чуаня, Лань Ма·蓝马, Чжоу Япина, Чэ Цяньцзы, Линь Мана·林莽, Додо и других.

Среди основных поэтов Они только Жэнь Хуэй вырос непосредственно в Нанкине. Все остальные были либо приезжими, либо провели ранние годы своей жизни за пределами Нанкина. Журнал Они печатался с 1985 года, но в 1995 году публиковаться перестал, в итоге вышло девять номеров, плюс три номера так называемых «материалов» и один ненапечатанный номер. Первые пять номеров вышли в 80-х годах, остальные четыре – в 90-х. Ответственными за редактуру и ряд других работ в 90-е годы были Лю Лигань, Чжу Вэнь и У Чэньцзюнь.

Разумеется, можно рассказать массу других историй, происходивших вокруг журнала Они, но о них я, к сожалению, вынужден умолчать, так как данный текст ограничен 80-ми годами. Более того, помимо поэзии Они включал в себя прозаические произведения; помимо печатного издания существовала интернет-страница Они; помимо журнала Они была ещё поэтическая группа Они, так что рассказ можно вести бесконечно.

Я по-прежнему убеждён, что хотя журнал не публикуется уже шестнадцать лет, Они все ещё существует – символически. Число морально одобряющих или «сочувствующих» растёт, история ещё продолжается. Разумеется, можно считать, что от Они ничего не осталось, это будет прекрасно соответствовать первоначальному замыслу журнала. Попробую пояснить свою мысль строчками стихотворения Чжу Вэня ода зиме·咏冬.

ветер мягок солнце прелестно, эта пора –

чистая выдумка.

эта пора – всего лишь

метафора другой поры.

моя смерть, она подобна

твоей вечной любви.

чудак крестьянин,

всё, что нужно ему, – обрабатывать землю.

здесь пашет год,

там пашет год,

на земле пашет год,

в раю пашет год,

глянь, его кусок земли

заброшен давно.

трудится круглый год до изнеможения, этот крестьянин –

чистая выдумка.

этот крестьянин – всего лишь

метафора другого крестьянина.

моя любовь, она подобна

могиле, летящей тебе навстречу.

Текст публикуется с сокращениями.

Первую часть можно прочесть здесь, вторую — тут, третью и четвёртую по ссылкам в предыдущих постах.

спасибо Ярославу Акимову за помощь в подготовке материала