Одна из основных форм, в которых государство осуществляет контроль над издательской индустрией в КНР и, вероятно, продолжит осуществлять в ближайшие годы, – это система цензуры. Она включает в себя многочисленные подразделения государственных служб и органов общественной безопасности; кроме того, редакторы издательств вносят в рукописи упреждающие сокращения и изменения, направленные отнюдь не на подчёркивание их литературных достоинств, но на уменьшение «неудобоваримости». В целом начиная с 1980-х система цензуры стала меньше предписывать и больше запрещать. Писателям и издателям больше не указывают что писать, но штрафуют постфактум, если публикация воспринимается как оскорбительная или незаконная.

Оценка рисков и преимуществ повышенного внимания со стороны СМИ превратилась в важный навык для писателей и поэтов нового Китая. Некоторые авторы буквально взлетели на вершину славы, поскольку их книги были запрещены, в то время как другие оказались под нешуточным давлением, включая тюремное заключение. Среди книг похожего содержания одни в конечном итоге так и остались под запретом, зато другие стали бестселлерами.

Подавляющее большинство китайских поэтов (включая живущих за пределами Китая) признаёт тот факт, что их работы подвергаются цензуре и с готовностью вносят необходимые коррективы. Сколь малы порой могут быть эти исправления, лучше всего показывает пример сборника новелл Лапшичник·拉面者, который был впервые опубликован за границей на английском языке, а затем «адаптирован» для публикации в КНР – дата в одном из рассказов была изменена с «четвёртого июня» на «третье июня». В этом смысле лауреат Нобелевской премии Гао Синцзянь·高行健, который покинул Китай в конце 80-х после нескольких стычек с цензорами, – редкий пример китайского автора, кто последовательно отказывается сообразовывать свои работы с требованиями цензуры и потому принципиально не публикует в КНР.

Нельзя не признать, что существующая сейчас система в целом повысила разнообразие и качество публикаций, создав куда лучшие условия для успешных писателей в большинстве жанров. Прежнее, ещё маоистское по духу, устройство литературного сообщества, при котором авторам платили за каждое слово, было заменено прагматичной системой достижений, сборов и отчислений. Кроме того, писатели и поэты КНР теперь имеют широкие возможности публиковать свои работы – либо непосредственно, либо через литературных агентов – за пределами материка, особенно на Тайване.

Существует ли цензура в современном Китае? На что налагается запрет? Как поэты справляются с проблемами, связанными с цензурой, а также контролем государства над уникальными номерами ISBN? Стали ли поэты более творческими и изобретательными, чтобы избежать цензурных запретов?

 

Цзин Вэньдун·敬文东: Существует скрытая цензура, даже несмотря на то, что наша конституция провозглашает свободу слова и свободу печати. Самое худшее – это внутренняя цензура издательств, они пытаются осторожничать, не давая шанса книгам, которые не выглядят безопасными. Если вы писатель в Китае, вы должны быть готовы к тому, что не сможете печататься; однако, полагаю, вы должны писать что хотите, и не думать о том, будете ли вы изданы и наложат ли на вас запрет. Если всё, что вы пишете, может быть напечатано, ваше творчество кажется мне подозрительным. Каждый писатель должен гордиться тем, что его не печатают.

Чжан Цинхуа·张清华: Цензура не так ощутима в поэзии, потому что не существует никаких стандартных правил для её измерения. Иногда это превращается в коммерческую стратегию, чтобы подтвердить существование цензуры на некоторые книги.

Ли Хэн·黎衡: Да, в Китае существует цензура. Из книги на правой стороне мира·世界的右边　Тан Буюя·唐不遇[1] было вырезано двадцать стихотворений из-за политически острых тем, затронутых в них. Однако цензура, в основном, направлена на официально опубликованные книги с номером ISBN. В Китае существуют независимые издания без номера ISBN, и вдобавок к этому интернет-пространство делает доступной публикацию поэзии и её свободное обращение. Намного хуже то, что индивидуальная, частная цензура находится под давлением системы.

Ли Хэн

Ян Сяобинь: Цензура существует, но осуществляется не систематически. Обычно люди занимаются самоцензурой. Редакторы вычленяют политически опасные книги. Я не считаю, что цензура может сделать поэтов более творческими или более изобретательными в плане их образности. Риторические приёмы хождения вокруг да около могут лишь сделать произведения более утилитарными. Другими словами, хорошие поэты не становятся лучше от цензуры.

Чжуюй·茱萸: Что и говорить, у нас есть цензура. Однако настоящие поэты не должны об этом думать. Это ужасно, что люди имеют это в виду и занимаются самоцензурой. Я не считаю, что цензура может породить хороших поэтов. Если бы это было так, поэты Мин и Цин были бы лучше поэтов Тан и Сун. Если так, то Северная Корея имела бы лучшую литературу в мире.

Чэнь Цзяпин·陈家坪: Цензура жестока. Многие из моих стихов были вырезаны из книги при издании, обычно стихи с сомнительными темами или словами. Но моё стремление к художественным новшествам исходит вовсе не от цензуры.

Сэньцзы·森子: Что писать и как – зависит от меня. Печатать или нет – зависит от меня. У поэзии есть власть над этой плохо поддающейся описанию ситуацией. Жуань Цзи[2], Тао Юаньмин[3] и Ду Фу[4] вели себя правильно в этом отношении.

Сэньцзы

Цинь Саньшу: Над поэзией существует цензура. Её последствия губительны для целостности поэзии. Неважно, как вы с этим пытаетесь справиться, это бесполезно.

Цзян Хао·蒋浩: Цензура существует, однако только те, кто контролируют власть над изданием книг, в курсе всего происходящего. Возможно, автору следует стать более креативным, не только чтобы избежать цензуры, но и чтобы раскрыть всю сложность и необъяснимость бытия.

А-сян·阿翔: Вы сможете избежать цензуры, только если публикуетесь без номера ISBN.

А-сян

Яши·哑石: Цензура систематична. Она выбрасывает всё, что считает опасным. Кроме того, если цензура формирует креативность, почему бы тогда уж не засадить сразу всех поэтов за решётку?

 

Оригинальный текст доступен по ссылке.

 

первый вопрос

второй вопрос

третий вопрос

четвёртый вопрос

пятый вопрос

шестой вопрос

восьмой вопрос

 

[1] Тан Буюй (1980-) — поэт из Гуандуна, лауреат нескольких премий, переводчик Шеймаса Хини и Уильяма Стэнли Мёрвина.

[2] Жуань Цзи (210–263) – представитель философского направления сюань сюэ 玄学 (учение о сокровенном), литератор. Ведущая фигура в кружке интеллектуалов, известном как семь мудрецов из бамбуковой рощи·竹林七贤.

[3] Тао Юаньмин (365–427) – автор знаменитого цикла стихов возвращаюсь к полям и садам·归田园居, отшельнические мотивы которого оказали огромное влияние на дальнейшее развитие китайской литературы.

[4] Ду Фу (712-770) – один из величайших поэтов Китая, особенно ценимый за те стихи, где он отождествляет свою горькую судьбу со страданиями всего китайского народа. Наряду с поэтом Ли Бо (701-762/763) почитается как гений китайской поэзии.

 

 

любезное спасибо Дарье Валеевой за помощь в подготовке материала