стихо(т)ворье публикует новое интервью с Ли Явэем·李亚伟 – одним из самых влиятельных неофициальных поэтов 1980-х, поэтом года-2006 и обладателем премии Лу Синя (2013). В Китае его стихи часто называют поэзией «контркультуры» и неизменно включают в поэтические антологии третьего поколения и пост-туманных авторов.

Ли Явэй родился в 1963 году в небольшом сычуаньском городке Юян, близ Чунцина. Он начал писать в 1982, студентом филфака Наньчунского пединститута, и через два года вместе с Вань Ся·万夏, Ху Дуном·胡冬, Цай Лихуа·蔡利华 и другими единомышленниками создал известную поэтическую группу Невежи·莽汉. Его первым нашумевшим произведением стало длинное стихотворение филфак·中文系.

Ли очень быстро превратился в одного из основных авторов многих неофициальных поэтических журналов Сычуани и стал хорошо известен и популярен как мастер поэтической декламации и исполнения под гитару. В марте 1990 года он и ещё пять человек (в том числе Ляо Иу·廖亦武и Вань Ся) были задержаны за контрреволюционную агитацию и провели два года в заключении без предъявления обвинений, прежде чем все кроме Ляо были освобождены.

После освобождения Ли часто переезжал с места на место, занялся издательским бизнесом, но продолжил писать, пусть и не так много, как до ареста. Он часто курсирует между Чэнду, Чунцином и Пекином в качестве главного редактора издательства Республика·共和, а также в своём новом статусе владельца сети ресторанов «монастырской кухни». Стихи Ли Явэя никогда не переводились на русский язык.

стихо(т)ворье: Что такое для Вас язык поэзии – каким он должен быть?

Ли Явэй: Предел, абсолют поэзии – это не язык, но язык – единственное средство её порождения. Наши действия, голоса, способ проживания жизни – во всём есть поэзия, но она не может быть реализована как поэзия желаемая, идеальная. Это было единственным ограничением поэзии в момент её появления в начале человечества.

Думаю, что язык поэзии должен конструироваться из языка той эпохи, того окружения, в котором живёт поэт. Писать на древнем, давно мёртвом языке – это всего лишь любительство, потому что так практически невозможно создать что-то новое и, самое главное, невозможно свободно выразить ту жизнь, в которой поэт пребывает. А ведь новация и свобода – самое важное из того, что составляет дух стиха. Отношения, которые возникают между поэтом и поэзией, немного напоминают соотношение птицы и полёта, человека и линии горизонта. Можно сказать, это отношения аскета и пути-дао.

стихо(т)ворье: Как Вы относитесь в таком случае к традиции китайской поэтической классики?

Ли Явэй: Мне кажется, что старейшая часть китайской поэтической традиции имеет как бы два истока. Первый – это Ши цзин, второй – Чуские строфы[1]. Ши цзин представляет северную культуру, а Чуские строфы – южную. Человек с чуских земель в конечном итоге отправился на север и стал там императором, основав ханьскую династию. Благодаря этому появилось то, что затем назвали ханьской культурой и ханьской нацией. Начиная с этого времени северная и южная традиции поэзии оказались слиты на триста-четыреста лет, в течение которых западная культура – всё многообразие персидской, арабской, индийской музыки, философии, религий – постоянно вливалась в китайскую культуру.

Ко времени северных династий, Суй и Тан они переплелись друг с другом совершенно небывалым образом. Это переплетение западной и восточной культур сформировало традицию танской и сунской поэзии (ведь сунский романс-цы – всего лишь дитя танского стиха). В правление монголов и затем династий Мин и Цин в китайской поэзии не возникло ничего принципиально нового, это было лишь бесконечное воспроизведение. В начале XX века движение за переход на разговорный язык упразднило древний стандарт, и только тогда китайская поэзия вернулась к нормальному творчеству на языке повседнева. Западная – европейская – культура масштабно вступила в Китай, и для китайской поэзии начался новый период интеграции, и в плане языка, и в плане содержания. Он продолжается до сих пор, вот уже сто лет. Поэтому традиция китайской поэтической классики – вещь сложная. Я попытался как-то это описать.

стихо(т)ворье: Что в этой традиции больше всего повлияло на Вас как на поэта?

Ли Явэй: Ши цзин, Чуские строфы, танские стихи, сунские романсы-цы. Но и Шекспир, и Т.С. Элиот, и исповедальная поэзия, и старая персидская, арабская поэзия, и Пушкин – всё это оказало на меня влияние. Я бы не сказал, что кто-то один повлиял глубже всех остальных. Вот что на меня не повлияло – так это традиция китайской республиканской поэзии и далее, вплоть до туманной поэзии.

стихо(т)ворье: Что является самой главной отличительной особенностью именно современной китайской поэзии?

Ли Явэй: Мне видится, что это уже упомянутое мной новаторство, возникшее после того, как сформировался феномен второй интеграции восточной и западной культур.

стихо(т)ворье: Кто сейчас самые интересные фигуры на китайском поэтическом небосклоне?

Ли Явэй: Китайская поэзия сегодня – это небывалое оживление. Это огромная мощь. Современных поэтов больше, чем танских и сунских, даже если сложить тех вместе. Но мне кажется, что новаторство в китайской современной поэзии должно обеспечиваться прежде всего личными усилиями поэта по преодолению «переводного» формата, созданного в подражание Западу за сто лет усилий по его имитации, усилий по избавлению от физических и духовных следов древнего стиха. Для меня это самый базовый критерий оценки того или иного автора. О тех, кто соответствуют такому критерию, можно сказать, что они представляют интерес. Они есть, их немного. Пожалуй, я лучше не буду называть конкретных имён. Чтоб эти паршивцы не загордились.

стихо(т)ворье: Есть ли среди них авторы, рождённые в 80-е, 90-е?

Ли Явэй: Я не очень слежу за ними. Мне кажется, стихи лишь нескольких из них могут что-то сказать. Главное – это уже названный мной критерий, и потом новаторство.

стихо(т)ворье: Что Вы думаете о такой несомненно новаторской форме как интернет-поэзия?

Ли Явэй: Ну, это уже скорее вещь обыденная. Это нормально. Нужно и необходимо публиковаться в сети, а не в официальных журналах.

стихо(т)ворье: Современная китайская поэзия – в большей степени поэзия для уха или для глаза?

Ли Явэй: На эту тему расскажу вот что: у меня есть ещё один секретный критерий оценки поэта. Скорее даже способ проверки написанного стихотворения. Это встать и громко прочесть его. Читая, непременно натолкнёшься на множество мест, которые немного провисают.

Китайские поэты сегодня читают стихи или фальшивым голосом радиодиктора – таким голосом с учебной скамьи или из телевизора, или невнятно бормочут себе под нос. Мало кто умеет делать это с шармом.

 

5 августа 2015

Чэнду

[1] Древнекитайский свод «Чу цы» («Чуские строфы») представляет поэтическую традицию южных регионов Древнего Китая, т.е. царства Чу (XI—III вв. до н.э.).