Поэзия Чжэн Сяоцюн·郑小琼 заставила немало говорить о себе на китайской литературной сцене в 2007 году, когда она неожиданно получила престижную премию журнала Народная литература. Произведённый эффект явился непредсказуемо сильным, поскольку тогда о Чжэн мало кто слышал. Возможно, в ещё большей степени он шокировал читателя потому, что Чжэн Сяоцюн оказалась «простой» рабочей на заводе, способной создавать стихи поразительной красоты и мощи.

Чжэн родилась в сельской глубинке на юго-западе Китая. В 2001, надеясь на лучший заработок, она переехала в город Дунгуань богатой южной провинции Гуандун, где начала писать стихи и работать на аппаратном заводе.

Хотя критики часто классифицируют Чжэн как «поэта из среды рабочих-мигрантов», её стихи бросают вызов эстетическим ожиданиям, которые предполагает этот ярлык. Она изображает болезненную уязвимость вчерашних крестьян в плену у однообразной работы и заводской жизни, но делает это, создавая своего рода промышленную пастораль, где машины, огонь и «железо» ведут свой танец вкруг рабочих в ужасающем хороводе возвышенного. Её произведения не так просты и с точки зрения формы: читателя ждут запутанный синтаксис, анжамбеманы и неоднозначность образов внутри и между строк, а также обильно рассыпанные по тексту отсылки к классической китайской литературе и философии. Всё это и создаёт парадокс творчества Чжэн Сяоцюн, которое так трудно, если не невозможно классифицировать.

промзоны·工业区

 

白炽灯亮着，楼房亮着，机器亮着

疲倦亮着，图纸亮着……

这是星期七的夜晚，这是八月十五的夜晚

月光亮出了一轮空白，荔枝林中

清风吹拂着体内的素白，多年沉默不语的

安静，常绿草丛里虫鸣，一城的灯火亮着

工业区里，多少方言，多少乡愁，

多少微弱与单薄置身其中，多少月光照耀

星期七的机台与图纸，而它在上升着

照着我的脸，慢慢落下来的心

 

多少灯在亮着，多少人在经过着

置身于工业区的灯光，往事，机台

那些不能言语的月光，灯光以及我

多少渺小，小如零件片，灯丝

用微弱的身体温暖着工业区的繁华与喧哗

 

而我们有过的泪水，喜悦，疼痛

那些辉煌或者卑微的念头，灵魂

被月光照耀，收藏，又将被它带远

消隐在无人注意的光线间

 

лампы накаливания источают свет, многоэтажки – свет, механизмы – свет,

усталость тоже источает свет, чертежи источают свет…

это вечер седьмого дня, вечер августа пятнадцатый день

луна выходит колесом пустоты, в роще личжи[1]

свежий ветер колышет нутра белизну, многолетний молчащий

покой, в вечнозелёной траве скрипят жуки, городские огни источают свет

в промзонах, сколько наречий их, сколько по дому тоски

сколько слабых и немощных – телом там, сколько лунного света блеском на

день седьмой станки чертежи, и она – луна – поднимаясь вверх

озаряет моё лицо, пока сердце исподволь ухает вниз

 

сколько ламп источают свет, сколько людей проходят меж

телом – в промзоне огней, прошлого и станков

этот не знающий слов лунный свет, лампы и с ними я

сколько мелочи, малой как деталей щепьё, нить накала

слабеющим телом угрев промзон оживленье и гам

 

и нами обрященные все – слёзы, радости, боль

ослепительных или презренных забот, душа

луною озарена, добавлена в избранное – и ей унесена далеко

исчезнуть там где не видит никто в пространстве промеж лучей

 

[1]Личжи – плодовое дерево, известное также как «личи»,«лиджи», «лайси», «лиси», «китайская слива»; растёт на юге.

стихо(т)ворье: Что такое для вас поэтический язык? Каким должен быть язык современной поэзии?

Чжэн Сяоцюн: Я очень ценю язык китайской поэтической традиции. Первый в истории Китая поэтического сборник – Ши цзин – очень условно можно разделить на две части: песни-фэн и оды-я. Фэн – это народные песни, я – поэзия книжников, то есть в китайской словесности с самого начала заложены два пути развития языка. На китайскую простонародную традицию больше повлияли фэн, а последующие стихи образованных людей унаследовали традицию я.

Что касается современной поэзии, сейчас мы видим развитие двух языковых тенденций, их можно обозначить как «письмо на языке, приближенном к разговорному» и письмо на так называемом «языке интеллектуалов», в эстетическом плане они очень сильно отличаются. Мне кажется, я сама нахожусь где-то посередине. В моих циклах записки работницы·女工记 и хуанмалин·黄麻岭 преобладает влияние китайской традиционной песенной поэзии, в мирном растении·纯和植物 и розовой усадьбе·玫瑰庄园 можно найти следы интеллектуализма.

Поэзия – это искусство владения языком, мы рассматриваем язык как инструмент её создания, поэтому поэт должен уметь находить внутренний баланс между этими двумя полюсами. Я восхищаюсь великим китайским поэтом Ду Фу[1] – такие его циклы как три прощания·三别 и три служителя·三吏 приближены к разговорному языку, но он создал и чрезвычайно утонченные осенние мысли·秋兴八首. Языковая форма стиха должна конкретизироваться в каждом отдельно взятом стихотворении, ограничиваться материалом действительности и теми смыслами, которые необходимо выразить. Поэт должен выбирать наиболее подходящие языковые средства выражения для каждого конкретного стиха. Не существует фиксированного соответствия между смыслами и языковой инструментовкой.

стихо(т)ворье: Поэтический язык – это отклонение по отношению к языку обыденному?

Чжэн Сяоцюн: В Китае это обсуждается довольно бурно. Может ли разговорная речь как она есть войти в стих? Существует множество прекрасных поэтов, которые ведут поиски в этом направлении. Это, с одной стороны, включение в поэтический текст обыденной речи, а с другой – тех слов, что появились благодаря современным технологиям. У меня тоже есть статья на эту тему – «Возможность нахождения поэтических смыслов в повседневных явлениях».

Я много лет работала на заводе скобяных изделий, и потому свыклась с такими словами как «механизм», «чертёж», «игла», «винт», «картридж», «компьютер», «поточная линия». Во многих своих стихотворениях я исследовала возможности обретения новых смыслов как этими, так и многими другими словами из сферы промышленности. Я пыталась провести параллель межу этими словами и поэтической реальностью, выявить свои внутренние ощущения: например, «ржавое пятно» в стихотворении может намекать на изменчивость человеческой жизни – я стала по-новому ощущать железо, оно вместило в себя многие ощущения, будь то скорбь, боль, восторг, что-то ещё. На самом деле, железо, ржавчина, изменчивость жизни, скорбь и восторг были нам давно известны, но бытование этих вещей в поэтическом тексте и в реальности сильно отличаются. Поэзия через язык постоянно описывает и выявляет такие связи. Она сокращает расстояния между ржавчиной и нашей жизнью, железом и восторгом, связывая понятия, которые раньше вызывали совсем не похожие друг на друга эмоции – и наделяет язык новыми возможностями. Через поэзию я постоянно открываю для себя вещи, которые невыразимы в моментах повседневности.

В фонарях, сидениях, прочих предметах промзоны я постоянно ищу новое поэтическое содержание. Кусок железа – пока он на установке, под открытым небом, на складе, в печи или в другом месте – будут ли мои аллюзии, связанные с ним, другими? Возникнут ли новые смыслы? Он изгибается, плавится, превращается в продукт, ржавеет, его покрывают масляной краской, и во всех этих изменениях прирастает новыми значениями и скрытыми аналогиями. Ведь в сущности дело в том, что мы ещё не вполне преодолели рамки всевозможных шаблонов, поэтому нам до сих пор кажется, что кусок железа может быть лишён скрытых поэтических смыслов. Я нахожусь в постоянном поиске возможностей новых смыслов, присущих бетону, железным пластинам, компьютерам и другим предметам моей реальности.

стихо(т)ворье: Возвращаясь к традиции – как Вы её воспринимаете?

Чжэн Сяоцюн: Новая китайская поэзия подвергается очень сильному влиянию западной поэзии, уровень преемственности по отношению к китайской классике чрезвычайно низок. На многих поэтов повлияла русская словесность, особенно поэты Серебряного века: Ахматова, Цветаева, Мандельштам. Но на меня, кроме западных авторов, также повлияли многие поэты древности.

Я действительно стараюсь привнести в современную китайскую поэзию какие-то элементы традиционного письма, сейчас очень многие из них не находят своего применения. В записках работницы много цитат из народа, и это происходит из-за того действия, что оказали на меня циклы Ду Фу три прощания и три служителя, старик-угольщик·卖炭翁 Бо Цзюйи[2]. В современной китайской поэзии наметились свои тенденции – первая имеет связь с глубоким прошлым, а вторая больше ориентируется на столетнее развитие самостоятельно сформировавшейся новой поэзии. На вторую довольно большое влияние оказывают европейские, российские и прочие зарубежные поэты, их наследие, пройдя столетний период своеобразного усвоения, тоже влилось в китайскую поэтическую традицию. Многие китайские поэты учились как у Бродского и Пастернака, так и у Ду Фу, Ван Вэя[3], Тао Юаньмина[4], Бао Чжао[5], Юй Синя[6], Ли Цзяо[7]. Я уважаю наш поэтический канон, и именно из него происходит то, что я написала, но я также считаю, что выхожу за рамки традиции и расширяю её, например, вводя в поэтический текст промышленную терминологию – как это было сделано в поэме наземный переход·人行天桥 и в цикле хуанмалин.

стихо(т)ворье: Какие произведения или авторы оказали на Вас наибольшее влияние?

Чжэн Сяоцюн: Среди китайских авторов-классиков мне очень импонируют Ду Фу и Бо Цзюйи. Те стихи Ду Фу, где он писал о народных горестях, когда-то очень поразили меня. Из новых китайских авторов мне нравятся Хай Шан·海上[8], Ляо Иу·廖亦武 [9] и Чжоу Лунью, их произведения сопутствовали моему росту и имели очень большое значение в процессе получения мной собственного опыта письма. Уитмен и Гинзберг, Бродский, Элиот и Йейтс очень на меня повлияли, особенно если говорить о длинных произведениях. В них творчество этих поэтов бесспорно оставило свой след.

стихо(т)ворье: Что для вас является самой важной особенностью современной китайской поэзии?

Чжэн Сяоцюн: Китай – страна с невероятным количеством пишущих людей, число авторов доходит, наверно, до нескольких миллионов. Из всей этой необъятности очень сложно выделить особенность, которая касалась бы всех, но если говорить о языке, то, думаю, всё подразделяется на «разговорный» и «интеллектуалистский» тренды. Кроме этих двух больших групп есть и другие, например, рабочие из низших слоев общества, крестьяне, наёмные рабочие, и среди них около ста тысяч человек пишут стихи; это направление называют поэзией рабочих-мигрантов, к нему я и принадлежу. Многочисленные произведения авторов из самых низших слоёв населения отражают проблемы рабочего класса в Китае, проблемы материальных условий жизни народа.

Если нужно подобрать какое-то одно слово для обозначения главной особенности современной китайской поэзии, то мне кажется, этим словом будет «запутанность», неважно, говорим мы о поэтических манерах письма, о людях, о статусах или прочем, это слово вполне всё описывает.

стихо(т)ворье: Как вам кажется, кого на современной китайской поэтической сцене можно было бы назвать наиболее интересным автором?

Чжэн Сяоцюн: В провинции Сычуань есть горная цепь Даляншань, там живет очень интересный поэт Чжоу Фасин·周发星. Это один из самых бедных районов Китая, в уезде Пугэ автономной области народности и[10]. В моем цикле записки работницы есть стихотворение дети-рабочие ляншани·凉山童工, там говорится о рабочих-подростках народности и именно оттуда. Фасин работает на фабрике и в поле. Всё свободное от работы время он посвящает литературной деятельности. Как-то раз он напечатал те стихи, что считал хорошими, сам сброшюровал, отдал другим. Когда я работала на заводе, то тоже получала отксерокопированные им произведения зарубежных авторов. Фасин собрал и упорядочил стихи многих поэтов из национальных меньшинств, что живут в пограничных районах страны. В его фигуре я вижу представителя тех благородных литературных деятелей, которых было много в традиционном Китае. В наше время очень легко брошюровать книги, но получение той, что собрал собственными руками поэт, можно назвать благосклонностью судьбы. Он очень интересная личность, разделяющая свою радость с другими поэтами. В эпоху интернета таких поэтов становится все меньше, поэтому они еще больше заслуживают уважения.

А в провинции Гуандун живет поэт Хуан Лихай·黄礼孩, тоже очень интересный. Он принадлежит к поколению семидесятых, и много сделал для развития поэзии в своё время, например, женской поэзии и других направлений и концепций.

Если говорить об авангарде, то я считаю, что на роль истинного авангарда в Китае может претендовать движение Анти–А, и это можно сказать как об их теории, так и о текстах.

стихо(т)ворье: Как вы относитесь к интернет-творчеству?

Чжэн Сяоцюн: Очень многие молодые авторы сначала добиваются признания в интернете. Большая часть стихотворений распространяется в интернете, я сама получила признание именно в сети. В последние двадцать лет появилась целая поэтическая интернет-трибуна, стали появляться обзорные сайты о поэзии, специализированные страницы в Вэйбо[11], аккаунты в WeChat. Благодаря интернету и другим новым технологиям распространение поэзии претерпело существенные изменения, и формирование творческой индивидуальности новых поэтов тоже происходит очень быстро, совсем не так, как раньше. Я очень пристально слежу за новой лексикой, появляющейся в интернете, стараюсь подмечать колебания в семантике старых слов. Мне интересно, сможет ли это в своё время сформировать новую эстетическую модель, новые тенденции в литературе.

Начиная с 5 апреля 2011 года поэт И Ша каждый день выкладывает на своей странице в Вэйбо по одному стихотворению из тех, что он считает выдающимися и пишет причину, побудившую его к публикации. К сегодняшнему дню там уже 1887 стихотворений, и я считаю, что это очень важно.

стихо(т)ворье: Есть ли будущее у литературы, написанной на диалектах?

Чжэн Сяоцюн: Я очень интересуюсь поэзией, написанной на диалектах, произведениями малых народностей. В Китае пока есть места, где сохраняется архаичная культура, особенно хорошо это видно в районах компактного поселения нацменьшинств, эти люди все ещё являются носителями традиций своих народов. В нашем быстро меняющемся мире их голоса очень ценны, я с большим вниманием отношусь к этой области поэзии.

Но будущее такой литературы меня несколько тревожит. Перед лицом глобализации такие культурные практики постепенно сходят на нет, и чем интенсивнее происходит межкультурная коммуникация, тем быстрее исчезают диалекты. Мне, как автору, было бы лучше в среде культурного и языкового многообразия. Во время работы над записками работницы я посетила много отдалённых деревень, слышала самые разнообразные диалекты, имела возможность наблюдать разные нравы и обычаи. С течением времени и постепенным уходом старшего поколения традиции подвергаются все большей угрозе исчезновения. Я хотела написать об этом, зафиксировать медленное исчезание местных обычаев, угасание народных промыслов и уникальных ремесленных искусств. Пусть будущее литературы на диалектах не так жизнерадостно, я считаю, что мы должны сделать всё от нас зависящее для её сохранения.

стихо(т)ворье: Существуют ли в Китае поэты-билингвы?

Чжэн Сяоцюн: Мне тоже очень интересна эта тема! Внутри страны достаточно мало людей пишут на двух языках, но среди китайцев, проживающих за рубежом, такое встретить можно. Я постоянно ищу иностранцев, которые пишут стихи на китайском языке. Мне кажется, что это очень самобытно и интересно – такие стихотворения тоже могли бы открыть новые возможности китайского языка.

стихо(т)ворье: И, наконец, последний вопрос: как вам кажется, современная китайская поэзия – стихи в большей степени «для глаза» или «для уха»?

Чжэн Сяоцюн: Большинство стихотворений все-таки больше подходят для чтения с бумажных носителей, во время декламации уходит некая доля очарования. В современных поэтических текстах нет закономерности чередования ровных и ломаных тонов, ритмико-мелодической парности построения, многих особенностей ритма, которые были присущи традиционной поэзии – всех этих элементов, которые способствовали более эстетически насыщенному восприятию поэзии на слух. Я пробовала читать стихи из записок работницы на своём родном диалекте, некоторые говорили, что получается неплохо – мне кажется, нужно просто найти нужное соотношение.

 

15 июня 2016

Дунгуань

[1] Ду Фу (712–770) – один из главных классиков танской поэзии, обычно вместе с Ли Бо (701–762) называется одним из величайших китайских поэтов всех времён.

[2] Бо Цзюйи (772–846) – один из главных новаторов танской поэзии, автор длинных сюжетных стихотворений, многие из которых представляют собой подражание народному творчеству.

[3] Ван Вэй (699–759) – выдающийся поэт, живописец, каллиграф, музыкант, основатель школы монохромной пейзажной живописи.

[4] Тао Цянь (также Тао Юаньмин) (365–427) – известнейший поэт раннего Средневековья, сквозной мотив творчества которого – это уход от мира. В VI веке его назвали «родоначальником всех поэтов-отшельников от древности до наших дней».

[5] Бао Чжао (407 или 414–466) – китайский средневековый автор, один из создателей стилизаций под народные песни-юэфу.

[6] Юй Синь (513–581) – поэт, живший в период противостояния Северных и Южных династий, один из кумиров раннего Ду Фу.

[7] Ли Цзяо (644–713) – танский поэт, канцлер в правление императрицы У Цзэтянь.

[8] Хай Шан (1952–) – шанхайский авангардный поэт и писатель, начавший литературную карьеру в 1969 году.

[9] Ляо Иу (1958–) – диссидент, музыкант, журналист, поэт-провокатор, с 2011 года базирующийся в Германии.

[10] И (лоло) – самоназвание одного из народов Восточной и Юго-Восточной Азии, большинство представителей которого проживает в южном Китае.

[11] Китайский аналог платформы Twitter.

 

любезное спасибо Елизавете Абушиновой

за помощь в подготовке материала