Продолжаем знакомиться с современной китайской поэзией по версии Си Ду·西渡, одного из самых известных поэтических критиков КНР. Поэзия самого Си Ду служит замечательным примером нового обращения к языку классики средствами современного верлибра, ставшего столь популярным в последние годы.

стихо(т)ворье: Как Вы считаете, какова самая главная особенность современной китайской поэзии?

Си Ду: Жизненная сила. Современная китайская поэзия полна живительной энергии. Выдающихся поэтов действительно много, каждый день рождается масса хороших стихов… Думаю, современная китайская поэзия проходит этап развития, сходного с историческим периодом эпохи Шести династий[1] – возможно, она ещё не достигла вершин танской поэзии, но для этого уже созданы все условия, появляется много возможностей для непрерывных открытий, обогащения чувств, расширения нашего словесного потенциала, совершенствования и постепенного оттачивания формы… На самом деле это довольно странное явление: в век, когда ценятся денежные знаки, цифры, всё же встречается много талантов, молодых талантов. Хотелось бы, чтобы они продолжали вкладывать силы в это не слишком прибыльное дело. Это в очередной раз доказывает их свободу духа или, если хотите, его возвышенность.

стихо(т)ворье: Современная китайская поэзия – это больше стихи «для глаза»?

Си Ду: Возможно, это общая тенденция современной поэзии. Сложность чувства, мысли и техники в современных стихах заставляет нас добавить щепотку «осмысления» в процесс чтения, иначе понять их невозможно. Но если мы направляем всё своё внимание на слух, «осмыслению» трудно достичь той же степени живости и вовлечённости. Прежде чем слушать современную поэзию нужно заранее как следует с ней познакомиться, иначе ничего не выйдет. Поэтому декламация современной поэзии часто не имеет успеха. Поэты устраивают такие чтения не для читателей, а читателя приходят туда не для декламации; и те, и другие преследуют какие-то сторонние цели. Некоторые стихи всё ещё воспринимаются на слух, например, стихи Хайцзы·海子[2] имеют большой успех на литературных чтениях, однако такая ситуация не очень распространена.

стихо(т)ворье: Кто самый интересный поэт на китайской поэтической сцене? Кто самый активный? Самый авангардный?

Си Ду: В мире китайской поэзии много интересных персонажей, но как оценить насколько именно они интересны: как люди или как поэты? Ответ будет неоднозначным. Кто из них наиболее активный? Ло Ихэ·骆一禾[3], должно быть. Несмотря на то, что его уже почти тридцать лет нет с нами. Он связывал поэзию и новую жизнь культуры и цивилизации, и для этого хотел создать своими силами новый канон поэзии, сродни Библии или гомеровскому эпосу. Думаю, трудно представить себе цель более созидательную.

Кто представляет авангард? Сяо Кайюй, Цзан Ди… Они неизменно сохраняют дух экспериментаторства, хотя и движутся в совершенно разных направлениях. Ещё есть эксперимент Си Чуаня – опыты над литературным слогом. Среди более молодых авторов мне кажутся ценными Цзян Хао·蒋浩и Ван Дундун·王东东[4].

Гэ Май (в центре) и Си Ду (справа)

 

стихо(т)ворье: Как Вы относитесь к интернет-творчеству?

Си Ду: Публикация в интернете ничем в корне не отличается от публикации в бумажных изданиях, хорошее стихотворение всегда пройдёт проверку временем и языковыми изменениями. Неважно – публикуетесь вы в интернете или на бумаге. Интернет принёс с собой удобство публикации, но это явление двойственно. С одной стороны, можно более активно писать стихи, с другой – это ведёт к небрежности. Лично я не могу писать и тут же публиковать. Большая часть из того, что я написал в прошлом году, ещё лежит неопубликованная. Ни одно стихотворение, написанное в этом году, ещё не увидело свет. Стихотворения всегда требуют переделки. Первый черновик стиха – это едва начавшаяся беременность…

стихо(т)ворье: Есть ли будущее у поэзии на диалектах?

Си Ду: Да, в китайском языке бесчисленное количество диалектов, но письменный язык – только один. Иными словами, неважно, какой диалект вы используете, он неизбежно будет отлит в ту же письменную форму. Автор может использовать любой диалект, а читатель при этом прочтёт так, как слышится ему самому. Поэтому диалектизмы ликвидируются при чтении. Если ввести вместо иероглифов фонетическую запись, тогда мы, разумеется, получим поэзию на диалектах. Но аудитория у такой поэзии будет крайне мала, кроме, разумеется, нескольких наиболее употребимых северных диалектов.

В конце правления последней династии Цин Хань Банцин·韩邦庆 написал роман Цветы на море[5] на диалекте группы у. Однако большинство китайцев этот роман не смогли прочесть, даже носители этих диалектов. В районах распространения у существует бесчисленное множество их вариаций – причём люди не всегда понимают друг друга. Чжан Айлин·张爱玲[6] позже перевела этот роман на литературный язык и только после этого он получил читателя.

В детстве я тоже знал диалект, который понимали только в моём уезде. Впоследствии в средней школе у меня было несколько одноклассников из соседних уездов. Если бы они не знали путунхуа, я бы не смог с ними общаться. Потом я три года проучился в городе Цзиньхуа, начал понимать диалект этой местности, но не мог сказать на нём и нескольких фраз. Поэтому писать на диалектах – не лучший выбор для китайского писателя. В особенности для поэзии, поскольку большинство диалектов не используют литературную норму, им не хватает литературного духа – следовательно писать стихи нет практически никакой возможности. На самом деле так называемая современная поэзия на диалектах строится в основном на употреблении отдельных общеупотребительных диалектизмов – так передаётся местный колорит. Основу же лексики всё-таки составляет стандарт путунхуа, поэтому мы не можем считать это диалектной поэзией. Опыты Вэнь Идо·闻一多 и Сюй Чжимо·徐志摩[7] мы также не можем считать полноценной диалектной поэзией.

стихо(т)ворье: А есть ли в Китае поэты-билингвы?

Си Ду: В теории это возможно, если Ваш иностранный язык и знание иностранной культуры достаточно хороши и, к тому же, есть опыт проживания в иноязычной среде. Такой опыт требует дополнительного выражения в иностранном языке. В иных случаях в этом нет необходимости. Некоторые сложности языка, трудные для понимания человека извне, будут очень ограничивать, к тому же поэзия крутится вокруг языковых тонкостей. Поэтому творчество на иностранном языке кажется непостижимым. Мои иностранные языки недостаточно хороши, да и не жил я за границей так долго, так что не могу думать о двуязычных произведениях.

На самом деле, современные китайцы отдалились уже и от древнекитайского. Те, кто сейчас пишут стихи и слова песен, очень далеки от понимания старого языка. Я думаю, что в эпоху Сун уже существовало отдаление от танской эпохи, и некоторая угловатость сунской поэзии происходит именно из этого. Я имею в виду, что для нас сейчас довольно сложно сочетать в стихах современный язык с древним, что уж тут говорить об иностранном языке. Поэзия требует тесной, интимной связи между автором и языком, и эту связь нужно годами взращивать и охранять. Если Вы не жили долго в языковой среде, этой связи достичь чрезвычайно сложно. В начале девяностых поэт Гэ Май·戈麦[8] убеждал меня покинуть страну, но причину, по которой я остался, я сформулировал так: поэты не расстаются с родным языком.

стихо(т)ворье: И последнее – как Вы думаете, поэтический язык – это отклонение, девиация по отношению к языку повседневному?

Си Ду: В самом начале этого разговора я уже упоминал феномен поэтического языка. Поэтический язык всегда находится в отдалении от разговорного. Однако мы не всегда можем назвать это отдаление полезным. Витиеватость слога я считаю вредной для языка, так как он не имеет выразительности. Хорошее стихотворение должно легко принимать в себя разговорные выражения, соблюдать структуру прозаической речи. Как и в классической поэзии, грамматика в поэзии и прозе различается. Поэты, кроме действительно выдающихся, почти все свои силы употребляют на создание в тексте именно «поэтического» устройства. Если отбросить «поэтическое» устройство, их стихи теряют поэтический смысл. К тому же специальные словари рифм и поэтические энциклопедии создают поэтам большое удобство. Такая обстановка кажется мне нездоровой. Стихи должны появляться из глубины жизни, они должны поддерживать тесную связь с живым языком.

Ай Цин·艾青[9] писал, что движение от наслаждения прозой к наслаждению поэзией – это своего рода прогресс. Под прозой на самом деле он имел в виду разговорный язык. Музыкальность стиха должна проистекать из живой речи. Но несмотря на то, что поэзия и проза имеют один источник, они замкнуты внутри себя. В принципе, поэзия может использовать любой языковой материал: разговорный язык, литературный язык, даже термины гуманитарных и точных наук. Однако успех произведения в конце концов зависит от эффекта, который оно создаёт. Иными словами, неважно какой язык вы используете, главное, чтобы он сумел связать воедино субъект, тему, чувства и повествование.

 

Пекин

21 сентября 2017

 

[1] Шесть династий (Лючао) – понятие китайской историографии, характеризующее период между падением династии Хань и основанием династии Суй. Наряду с периодом Воюющих царств (ок. 465 — 221 до н. э.) представляет собой эпоху, когда Китай находился в состоянии раздробленности. Именно на этот период приходится формирование стандартов классического китайского стиха.

[2] Хайцзы (1964–1989), настоящее имя Ча Хайшэн, – поэт, покончивший жизнь самоубийством 26 марта 1989 года. Был практически обожествлён после смерти и пользуется огромной популярностью до сих пор.

[3] Ло Ихэ (1961–1989) – поэт, активный в 80-е годы. Скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг 31 мая 1989 года, что способствовало романтизации его биографии.

[4] Цзян Хао (р. 1971) – поэт и редактор из Чунцина, создатель неофициального журнала Новая поэзия·新诗; живёт на острове Хайнань.

Ван Дундун (р. 1983) – поэт, критик и исследователь из Хэнани, выпускник филфака Пекинского университета.

[5] Цветы на море — роман о жизни шанхайских куртизанок и декадансе, их окружающем. Роман был впервые издан в 1892 году, за двадцать лет до падения Цинского двора.

[6] Чжан Айлин (1920–1995) – писательница так называемой шанхайской школы.

[7]Вэнь Идо (1899–1946) – китайский поэт, литературовед, публицист. Вэнь Идо придерживался демократических взглядов и с 1944 года был активистом Демократической лиги Китая. Он был убит тайными агентами Чан Кайши за критику авторитарных порядков, устанавливаемых националистами.

Сюй Чжимо (1897–1931) – одна из самых романтических фигур в китайской поэзии первой половины XX века. Образование получил в США и Англии, был знаком с Томасом Гарди и Кэтрин Мэнсфилд. В 1922 году вернулся в Китай, где входил в поэтическую группу Новолуние. Погиб в авиакатастрофе.

[8] Гэ Май (1967–1991) – поэт из Хэйлунцзяна, выпускник филфака Пекинского университета; вместе с Ло Ихэ и Хайцзы составляет тройку наиболее романтизированных фигур в современной китайской поэзии. Гэ Май покончил жизнь самоубийством, бросившись в реку Ваньцюаньхэ.

[9] Ай Цин (1910–1996) – поэт, который внёс большой вклад в развитие свободного стиха, испытал серьёзное влияние Верхарна, Уитмена, Маяковского; отец авангардного художника Ай Вэйвэя·艾未未.

 

Первая часть — в предыдущем посте.

 

спасибо Дарье Валеевой за помощь в подготовке материала